Тёре

Рашид Хатуев

НАРОДНЫЙ ТЁРЕ (ХАЛКЪ ТЁРЕ; БАЙТУН ТЁРЕ)

Данный представительный орган можно считать высшим органом общественного самоуправления в Карачае и Балкарии, выполнявшим также и судебные функции (практически все разновидности тёре являлись и управленческими, и судебными органами).

Принцип формирования этого тёре был выборным. В Карачае, как сообщал известный сказитель Абугалий Адурхаевич Узденов (род.1897 г.), в Народный тёре выбирались по три человека от каждого из трех аульных обществ - Картджуртского, Учкуланского и Хурзукского. Общекарачаевское тёре вначале заседало в сел. Карт- Джурт, позднее в сел. Учкулан и на нем "судили в чем-либо повинных людей, убийц и давали определение их действиям". Перенос места заселения из Карт-Джурта, где располагалась резиденция князей Крымшамхаловых, в Учкулан, очевидно, объясняется из срединного расположения последнего.

В Балкарии Народный Тёре "состоял из 5-7 (вообще нечетного числа) членов, назначавшихся (в Карачае они избирались, - Р. X.) выборным "уали" ("олием")", - писал Б. А. Шаханов. М. К. Абаев отмечает, что решения балкарского Народного Тёре "утверждались олием". Балкарский тёре, по утверждению X. X. Малкондуева и Х.-М. А. Сабанчиева, собирался один раз в 2-3 месяца по мере накопления вопросов, общих для всех входивших в союз общин . Аналогичным образом, функционировал и Народный Тёре Карачая. Материалы свидетельствуют, что заседания данного органа управления могли приурочиваться и к особо значимым общественным праздникам. В частности, на празднике, посвященным божеству Голлу решались вопросы дорожного строительства, пограничной службы, пахоты, осуществлялся разбор судебных дел. На самом раннем этапе балкарское Тёре заседало в ауле Зылгы в помещениях христианских церквей, позднее собирался у фамильной башни таубиев Абаевых или ниже квартала (тийре) тех же Абаевых на берегу р. Черека Балкарского. Считаем необходимым обратить внимание на тот факт, что заседания Народного Тёре как в Карачае, так и в Балкарии происходили за пределами территории поселения. Так же собирался и осетинский совет - нихас, относительно чего Г. Д. Чиковани писал: "Место схода третейского суда нельзя было устраивать на самой территории поселения, так как до окончательного решения вопроса ход собрания не оглашался". Нам представляется, что такое объяснение табу на проведение сбора тёре, нихаса в поселении не вполне точно. В этой связи можно указать на тот факт, что все сакральные объекты, святилища горцев, в частности карачаевцев и балкарцев, располагались так же вне территории поселений. Тёре по карачаево-балкарским представлениям был священным и носил эпитет "святой совет", то есть этот институт власти был сакрализован. А все сакральное, согласно установкам традиционного мировоззрения, помещалось за пределами "нашего мира", в качестве которого выступало поселение людей. Именно по этой причине сакрализованные объекты, связанные с миром божеств, духов, душ предков (кладбища, святилища и т.п.), т.е. с "иным миром" располагались за пределами аула. Мнение "святого совета" было столь весомым, что "белая кость" игнорировать его не могла. Знать воздействовала на решения тёре изнутри, поскольку участие в работе данного органа представителя бийского сословия было обязательным; именно бий председательствовал на заседании тёре (как правило, верховный правитель - олий). Согласно данным полевых исследований, в работе Народного Тёре принимали участие князья Крымшамхаловы, Дудовы, Карабашевы, Карамурзины, Урусбиевы (в Карачае), Абаевы, Айдеболовы, Малкаруковы (в Балкарии) и др.

Выборы Народного Тёре осуществлялись один раз в семь лет. С течением времени, когда собственно Балкарское (Верхне-Черекское) общество разрослось и часть населения мигрировала отсюда в соседние ущелья, на местах возникли "малые" или ущельские тёре - "Гитче Тёре", значение которых неуклонно возрастало ввиду территориальной разобщенности с Балкарским обществом. Тем не менее, еще длительное время тёре Балкарского общества продолжало играть роль общенародного. На это в свое время обращал внимание Б. А. Шаханов: "Особенное положение занимало Балкарское Тёре: по всем наиболее важным уголовным и гражданским делам обращались к нему, для чего ездили из других обществ в Балкарское". В Карачае значение Народного Тёре сохранялось вплоть до присоединения к Российской империи.

Полномочия рассматриваемого органа в области административного, хозяйственного, военного управления и судопроизводства (о последних см. ниже) были весьма обширны. Он осуществлял размежевание земель между аульными обществами; решал вопросы прокладки, ремонта общекарачаевских (общебалкарских) путей сообщения, устанавливал нормы работ, которые должно было выполнить каждое из общин; прокладка, очистка, ремонт ирригационных сооружений занимали весьма важное место в хозяйственной деятельности Народного Тёре, так как аульные общества были связаны между собой системой оросительных каналов и поддержание их в порядке требовало коллективных усилий всех общин.

Народный Тёре ведал и вопросами "законотворчества". Его решением вводились, изменялись, дополнялись, отменялись нормы обычного права - алатов. Так, после чумной эпидемии нач. XIX в. были изменены адаты, касающиеся предельных сумм калыма. Согласно полевым материалам, Народный Тёре в определенный период своего существования решал вопросы, связанные с сословным статусом лиц, прибывших в Карачай. По преданиям, за преднамеренную порчу имущества князей Крымшамхаловых (клан Ачахматлары) решением Тёре, куда пострадавшая сторона передала дело, был лишен своего свободного статуса родоначальник фамилии Гаджаевых, прибывший из Дагестана и некоторое время подрабатывавший у Крымшамхаловых. Позднее потомкам виновного удалось укрепить свое положение и обрести статус азатов. К аналогичной мере прибег Народный Тёре и в отношение родоначальника фамилии Эдиевых, который по неосторожности убил во время лесозаготовки своего воспитанника-мальчика из рода Крымшамхаловых.

В случае значительной военной опасности, Народный Тёре принимал решение о созыве народного ополчения - зытчыу аскер (къара аскер), сборе средств, необходимых для снаряжения последнего и т. п. Этот же орган устанавливал нормы сборов с населения, необходимых для содержания постоянных постов на рубежах Карачая и Балкарии. В более позднее время, судя по имеющимся данным, значительная часть военных полномочий Народного Тёре перешла к сословно-корпоративным органам.

ВЕРХОВНЫЙ ТЁРЕ (УЛЛУ ТЁРЕ)

Все данные относительно Большого или Верховного Тёре основываются исключительно на балкарских материалах. Очевидно, в Балкарии Верховный Тёре являлся высшим представительным органом. Согласно X. X. Малкондуеву и Х.-М. А. Сабанчиеву, в его состав входили члены Народного Тёре и члены малых (ущельских) тёре. Уллу Тёре созывался "раз в несколько лет или в десятилетие, по исключительно важным событиям, которые требовали всестороннего обсуждения и принятия неотложных, решительных мер".

По одному из балкарских преданий, Уллу Тёре созывался таубием Айдеболом в связи с появлением в районе Узун-Калы (близ совр. г. Прохладный) русского отряда. Заслушав информацию таубия, совет принял решение о военных действиях против указанного отряда и поручил Айдеболу возглавить оборону. Очевидно, этим таубием был упоминающийся в русских документах XVII в. "Абдаулла-мурза Балкарских князей". Учитывая то обстоятельство, что в русских источниках 1653 г. упоминается один из потомков упомянутого князя Айдебопа - князь Жанбулат Айдеболов, можно полагать, что события, в связи которыми собирался Верховный Тёре, происходили не позднее пер. пол. XVII в.

В другом балкарском фольклорном источнике говорится, что решением именно Большого Тёре был истреблен княжеский род Рачикауовых. В песне об этом говорится:

Уллу Тёреге энди ыспыс этейик,
Жерсизлеге Флышкыны берейик.
Уллу Чегемге Уллу Тёреге жол этдик,
Рачикъауланы арты бла думп этдик.

Возблагодарим теперь Большой Тёре,
Безземельным Флышкы (местность) раздадим.
Путь держали мы в Большой Чегем в Большой Тёре,
Рачикауовых до единого мы истребили.

Одно из последних заседании Большого Тёре исследователи связывают с событиями 1828 г., когда происходило военное вторжение отряда ген. Г. А. Эмануэля в Карачай. "В Чегеме у здания часовни Байрым был собран Уллу Тёре, где представители Балкарии и Дигории решили защитить Карачай". Еще раз обратим внимание на тот факт что Большой Тёре собрался именно в Чегеме. Таким образом, в отличие от других общественных представительных органов, Большой Тёре не избирался, а формировался из членов уже избранных тёре. Имеющиеся данные свидетельствуют, что участие знати в работе данного органа было обязательным; очевидно, именно таубий председательствовал на заседании Большого Тёре и он созывал этот совет (по крайней мере, в упомянутом предании об Айдеболе говорится о созыве им Большого Тёре).

МАЛЫЙ ТЁРЕ (ГИТЧЕ ТЁРЕ)

Данный вид тёре зафиксирован лишь в Балкарии. Вероятно, это связано со спецификой двух частей карачаево-балкарской общности. Как известно, балкарские селенья, сравнительно немногочисленные по населению, рассредоточены по различным ущельям (собственно Балкарскому, а также Холамскому, Безенгиевскому и др.) Этот процесс, происходивший в течение многих столетий, обусловил то, что, при отсутствии тесных экономических связей, население каждого из ущелий, территориально обособленных друг от друга и управляемых собственными княжескими династиями, жило как бы в автономном режиме. Получилось так, что роль и функции общины здесь играли не малолюдные аулы, а население ущелья в целом. Не случайно, все источники называют "обществом" не население балкарских аулов, а именно население ущелья в целом (напр., "пять горских обществ" и т.п.). Не случайно и то, что в балкарских источниках мы не находим упоминаний об аульных тёре (эль тёре), как это имело место в Карачае.

В отличие от этого, карачаевские общины распологались компактно в форме единого аула (эль), т. е. здесь понятия "аул" и "общество" территориально совпадали. Каждый из карачаевских аулов по численности насчитывал столько же населения, сколько общее население отдельного балкарского ущелья. Например, в кон. 1830-х гг. в 24 балкарских селениях имелось ок. 600 дворов, в то время, когда пять селений Карачая в верховьях Кубани и Теберды насчитывали 1100 дворов. С течением времени "автономизация" балкарских обществ завершилась их "суверинизацией". Балкарский Народный Тёре почти отошел в прошлое передав свои функции ущельским тёре. Автаркичное существование балкарских обществ делало бессмысленным наличие объединяющих надстроечных структур в виде Народного Тёре и это последнее в Балкарии со временем стало играть лишь роль апелляционной палаты, а еще позже - третейского суда. "От заинтересованных сторон зависело по важному делу обратиться, не ездя в Балкарию, к своему Тёре... Споры о владении, пользовании и распоряжении землей разрешались в существовавших во всех горских обществах судах - Тёре", - пишет Б. А. Шаханов.

Одним из авторитетных малых тёре являлся, помимо Балкарского (Верхне-Черекского), тёре Чегемского ущелья. Здесь члены совета собирались на площадке близ сел. Уллу-Эль, иногда - в часовне Байрым. Позднее, в XIX в. в местечке Доннгат между селениями Уллу-Эль и Думала было построено специальное здание для заседания Тёре, развалины которого по сей день называются "Тёре джыйылгъан юй" - "Дом заседания Тёре". Со временем значение приобрел малый совет Холамского ущелья. Известно, что именно в этом ущелье обнаружена арабографичная плита с упоминанием проходившего в 1715 г. тёре.

Выборы в Гитче Тёре - Малый Тёре были двуступенчатыми. На первом этапе аульный сход избирал 5 или 7 выборщиков, кандидатуры которых до этого тщательно обсуждались на ныгышах, где взрослые мужчины проводили досуг, обменивались мнениями, иногда вырабатывали согласованные решения. На втором этапе указанные выборщики избирали из своего состава одного представителя в ущельский совет. Точно также из членов малого тёре выдвигался один представитель в Народный Тёре. Таким образом существовала возможность того, что одно и то же лицо в Балкарии могло быть полноправным членом сразу трех тёре - ущельского, Народного и Верховного. Решения малого тёре были обязательны к исполнению во всех селениях, входивших в ущельскую общину. На уровне аулов исполнение этих решений осуществлялось под руководством князя. М. М. Ковалевский и В. Ф. Миллер отмечали, что "надзор за выполнением приговоров самое приведение в действие всецело входит в круг обязанностей старейшего представителя княжеской династии в ауле".

Необходимо отметить, что в тёре всех уровней выбирались люди, обладающие высокой общественной репутацией, получившие в народе всеобщее признание своей рассудительностью, беспристрастностью и принципиальностью, не страшившиеся княжеского гнева. Бывали случаи, когда для разбирательства дел в тёре приглашались авторитетные и мудрые деятели соседних народов. Так, среди участников тёре в упомянутой балкарской (Холамской) надписи 1715 г. называется имя кабардинского мудреца Жабаги Казаноко. По данным X. X. Малкондуева и Х.-М. А. Сабанчиева в разное время членами тёре избирались Хаджи-Герий Биджиев, Алий-Хаджи Крымшамхалов, Бёдене Байчоров (Карачай), Исмаил и Теберди Урусбиевы, Болака Биттиров, Хасан Кулиев, Каншаубий Ахматов, Жабели Жабелов, Трам Трамов, Мусса Басиатов, Келемет Малкаруков, Жаммот Жаникаев, Таусолтан Газаев, Сюлемен Эттеев, Ильяс Сююндуков, Мусос Суюнчев, Али-хаджи Биев, Касболат Созаев, Али-Мырза Кудаев, Хаджи-Мырза Таукенов, Акболат Таппасханов, Тутар Киллиев, Ибрагим Эдоков и др. Ограничений в сроках пребывания в качестве члена совета-тёречи не было: один и тот же человек мог избираться в тёре неоднократно. Решающее значение при выборах играло мнение наиболее многочисленных и влиятельных фамилий, в особенности в Карачае, где значительная часть крупных родов проживала в пределах одной аульной общины. На раннем этапе вряд ли исключались согласованные действия между фамилиями (тукумами), входившими в один родственный союз- каум. Каумов в Карачае было несколько: Адурхаевцы, Будияновцы, Трамовцы, Наурузовцы, Хустосовцы, Шадибековцы, Чибишевцы; они объединяли подавляющую массу карачаевского населения.

АУЛЬНЫЙ ТЁРЕ (ЭЛЬ ТЁРЕ)

Этот орган, вероятно, на начальном этапе своего существования представлял собой совет старейшин родов. Позднее, с разрастанием и сегментацией рода, трансформацией самой общины из кровнородственной в соседскую, очевидно, установился выборный принцип и эль-тёре стал своеобразным исполнительным органом народного (аульного) собрания. В его состав избирались, как правило, представители наиболее могущественных, крупных фамилий. По данным полевых исследований, определенное время в состав аульного тёре избирались представители тукумов, насчитывавших не менее шести кланов-атаулов. Такая практика, очевидно, не чужда была и для соседних горских народов. Ю.Ю. Карпов отмечает, что у осетин "особым уважением на собраниях пользовалось мнение стариков, глав больших семей". Относительно небольшое количество членов тёре (5-7-9 человек) позволяло оперативно решать многие вопросы общественной жизни аула. Аульный тёре, как и Народный, проводил свои заселения вне поселения, так эль-тёре Учкуланского общества собирался в поле близ аула. На позднем этапе, обязательным было участие в работе тёре мусульманского священнослужителя, который помимо шариатского обеспечения деятельности совета, выполнял и обязанности секретаря. Помимо вопросов организации хозяйственного и административного управления, эль-тёре обладал и определенными судебными функциями.

Важной функцией тёре был контроль за поддержанием в норме аульной ирригационной системы. Надзор осуществлялся с помощью специальных уполномоченных лиц: илипинчиле ("канавники") следили за исправностью главных каналов, суучула ("водники") распределяли воду по дворам. Как отмечают исследователи, среди горских народов Северного Кавказа "наиболее строгое распределение воды было у карачаевцев". Эта строгость невозможна была без постоянного контроля, который осуществлялся аульным тёре и старшиной селения. Со временем функции надзора все более сосредотачивались в руках последних. Поскольку старшинскую должность занимали именно князья, то контроль над всей ирригационной системой перешел в руки "белой кости", что позволяло ей значительно упрочить свое могущество, в первую очередь, экономическое. На примере Картджуртского общества д-р К. М. Текеев показывает, что на живших здесь биев Крымшамхаловых "не распространялась строгая очередность полива участков... и здесь для них не существовало никаких ограничений... Они являлись господами, властелинами". К XIX в. значение аульных тёре упало и в пределах селений решающую роль играло мнение старшин-биев. Как и во всех представительных органах, обязательным было участие в работе тёре представителя бийского сословия.

КНЯЖЕСКИЙ ТЁРЕ (БИЙ ТЁРЕ)

На начальном этапе, возможно, данный институт был призван регулировать отношения внутри самого сословия "белой кости". Прообразом этого тёре был, очевидно, упоминаемый в фольклорных источниках Тёре Карчи - Къарча Тёре. В нем были представлены аристократические роды, возводящие свое происхождение к Карче - легендарному предводителю карачаевского народа (Крымшамхаловы, Дудовы, Карабашевы и др.).

Относительно рассматриваемого института X. X. Малкондуев и X.-М. А. Сабанчиев пишут, что у карачаевцев и балкарцев "был также бий кенгеш - княжеский совет. Его еще называли Бий Тёре - княжеский Тёре. Он объединял аристократию великих родов". Карачаевские материалы, однако, позволяют утверждать, что понятия "Княжеский Тёре" и "Княжеский совет" не совпадали. Бий Тёре был весьма узким по своему составу: в нем хотя и были представлены обе категории "белой кости" - бий и чанка, но решения принимались только биями. Данный орган носил наименование "туру сёзлю Тёре" - "Тёре истинного слова". Карачаевский Княжеский Тёре вначале заседал в Карт-Джурте, позднее в Хурзуке.

Здесь можно добавить, что существовали своего рода малые княжеские советы, также называвшиеся "бий тёре", которые образовывались внутри той или иной княжеской фамилии и рассматривали вопросы касающиеся внутрифамильных вопросов. В прошлом такие советы были у Абаевых, Малкаруковых, Урусбиевых, Крымшамхаловых, куда, по усмотрению князя, приглашались и другие лица. Этого института мы здесь касаться не будем, поскольку в данной работе рассматриваются лишь элементы потестарно-политической структуры, а не система управления внутри тех или иных родственных групп. Тёре Карчи обладал правами изменения сословного статуса представителей неаристократических социальных. Решение об этом оглашалось спустя сорок дней после его принятия. Со временем Княжеский Тёре фактически узурпировал право окончательного решения о приеме мигранта в общество или изгнании из него. Именно этот тёре обладал правом выносить смертную казнь, которая по карачаевским адатам не была предусмотрена (на раннем этапе адаты допускали кровную месть и убийство объявленного вне закона преступника, однако смертная казнь как таковая, порядок его исполнения не были регламентированы обычным правом). Для приведения таких приговоров в исполнение существовала должность оплачиваемого палача-джалдата. В этой должности утверждались или служилые уздени (сарайма-ёзден) или представители группы чанка.

В Княжеском совете были представлены не все старейшины княжеских родов. Если та или иная бийская фамилия состояла из нескольких кланов-атаулов, то соблюдался принцип очередности атаулов в делегировании своего представителя в этот орган. Очевидно, на позднем этапе Княжеский Тёре расширил свой социальный состав и аристократия допускала для участия в нем представителя узденства. Однако участвовать в его работе могли лишь представители "первостепенного" узденства, так называемые сырма-уздени (букв. "чистые" или "почетные" уздени), которые иногда именовались уллу-узденями, т. е. "большими" узденями. На это указывают некоторые источники. Так, в историко-героической песне "Хасаука" перечисляется сословный состав данного тёре:

Бассинакъ-бий, чанка, сырма-бир къарач,
Сизсиз элге билек болгъан эм таянч,
Джыйылгъыз Тёре оноу этерге,
Тушманланы Къарачайгъа иймезге.

Бассинаки - бии, чанки и сырма (т. е. сырма-уздени)
Вы оплот и опора народа,
Собирайтесь на Тёре обсудить
Как врагов в Карачай не пустить.

Из текста видно, что речь идет не о Народном Тёре, в котором были представлены все категории узденского сословия, а именно о Княжеском Тёре, где участвовали лишь бии, чанки и "первостепенные" уздени. Сырма-уздени представляли в этом тёре все узденство (в Карачае было лишь шесть сырма-узденских родов: Боташевы, Байрамуковы, Байрамкуловы, Салпагаровы, Хубиевы, Узденовы). Бий Тёре созывался старшим князем (олием) по мере необходимости и проводил свои заседания в условиях предельной закрытости.

КНЯЖЕСКИЙ СОВЕТ (БИЙ КЕНГЕШ)

Это был своего рода расширенный состав Княжеского Тёре. В его работе принимали участие и представители свободных общинников (къара халкъ, - букв. "черный народ") - мнение которых, однако решающего значения не имело. На совете решались вопросы закрепления сословного статуса за тем или иным мигрантом, прибывшим в общество. Для выяснения этого вопроса, совет направлял двух своих уполномоченных на родину мигранта, которые выясняли прежнюю сословную его принадлежность и докладывали о результатах поездки. Этот вопрос был крайне серьезным, поскольку с ним были связаны права, привилегии и т. п.

Совет рассматривал вопросы организации обороны от внешней агрессии, проблемы взаимоотношений с соседями. Собирался он также для того, чтобы довести до конца принятые на священном Тёре (Народном Тёре,- Р. X.) решения. Имеющиеся материалы ничего не сообщают о каких-либо судебных функциях Княжеского Совета (это также отличало его от Княжеского Тёре). Княжеский Совет и Княжеский Тёре в определенной мере соответствовали большому и малому советам в Кабарде, о которых упоминают письменные источники.

ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ (ОЛИЙ)

Высшим должностным лицом в Карачае и Балкарии, "старшим князем" в рассматриваемую эпоху является верховный правитель, носивший титул "олий" (от араб. "уали" - "правитель"). Этот титул на Северном Кавказе был достаточно распространен: олием именовался главный князь Кабарды, осетинские старшины именовались "оулий". Как отмечал Б. А. Шаханов, на эту должность избирался "обыкновенно, старейший и влиятельнейший из таубиев". М. К. Абаев писал: "Старейший и достойнейший из таубиев носил звание "олий" и он правил всем народом". А. М. Буцковский в 1830-х гг. указывал, что карачаевцы "имеют свое дворянство и князей, из коих старший (разрядка моя, - Р. X.) ими управляет вроде старшины".

Скорее всего, на начальном этапе верховный правитель избирался Народным Тёре, однако с течением времени данный пост автоматически закреплялся за старейшим из биев лицом. Аналогичная практика "избрания" олия существовала и в соседней Кабарде. В Карачае, очевидно, данная должность была наследственной привилегией князей Крымшамхаловых. На это указывают следующие факты. В 1639 г., согласно русским документам, в качестве владетелей "Карачаевской Кабарды" фиксируются братья Эльбуздук и Гилястан Крымшамхаловы. Правителем Карачая именуется в исторической песне "Каншаубий" старший брат Эльбуздука и Гилястана - Камгут; еще один из братьев - Каншаубий называется "ханом" (возможно, до принятия ислама верховный правитель назывался не олием, а именно ханом). Последним из документально зафиксированных олиев Карачая был Ислам Крымшамхалов из клана Ачахматлары, живший во втор. пол. XVIII - пер. трети XIX вв. Таким образом, в XVII -нач. XIX вв. именно Крымшамхаловы носили в наследственном порядке звание олия. Принцип выборности в таком случае носил формальный характер.

В Балкарии должность верховного правителя занимали представители разных таубийских родов. Известно, что в XVII в. Верховный Тёре созывался князем Айдеболом (родоначальник Айдеболовых), который, вероятно, и являлся старшим князем Балкарии. Как уже отмечалось правом созыва Большого Тёре обладал именно верховный правитель. В кон. XVII - нач. XVIII вв. олием Балкарии был представитель другой таубийской фамилии - Сосран (Алчагир) Кучукович Абаев, современник кабардинского князя Сары-Асланбека Кайтукина.

Должность олия была пожизненной и при жизни старший князь мог лишиться своего сана лишь в исключительных случаях, как, например, по причине слабоумия и иных тяжких болезней, обуславливающих дееспособность лидера. Олий сосредотачивал в своих руках высшую исполнительную власть, возглавлял практически все основные институты - Большой, Народный, Княжеский тёре и т. д. Правда, полномочия его были в известной мере ограничены сословно-корпоративными органами. "Белая кость" не была заинтересована в сильной централизации власти и нередко олий встречал серьезную оппозицию в своей собственной сословной среде. Иногда соперничавшие князья приводили в страну иноземцев (Келеметов с Барасбиевым привели в Балкарию отряд Атажукина, Т. Дудов - отряд Эмануэля). Все эти обстоятельства заставляли верховных правителей проводить весьма осторожную политику, что на деле приводило к тому, что все практически мало-мальски значимые вопросы решались с обязательным учетом мнения (если не единогласия) старейшин бийских родов. Наиболее обширные полномочия за олием сохранялись в основном в сфере военного управления. Все таубии обязаны были по первому зову верховного правителя выступить с оружием и своими узденями в поход. Дела ослушавшихся решались на Народном Тёре или Большом Тёре, которые могли принять весьма крутые меры в отношение виновных (можно вспомнить физические истребления по решению Тёре княжеских родов Боташевых и Рачикауовых. Главной опорой его власти были дружинники.

О балкаро-карачаевском Тёре